Лекция 2. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

Лекция 2. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА

1. Власть и регулирование отношений при первобытнообщинном строе

2. Разложение первобытного общества

3. Становление права и государства

4. Пути и формы возникновения государства у различных народов

1. Власть и регулирование отношений при первобытнообщинном строе

Право и государственная власть как один из важнейших регуляторов общественной жизни появились лишь на определенной ступени развития общества. Однако факторы, вызвавшие возникновение этих явлений, зародились в условиях первобытного общества. Поэтому, для того чтобы понять объективную необходимость появления права и государства, их сущность, следует уяснить, что представляло собой первобытное общество. Естественно, что не все аспекты первобытного общества будут нас интересовать, а лишь те, которые приблизят к пониманию сути исследуемой проблемы.

Первобытное общество, возникшее на основе праобщины, в свою очередь можно разделить на две стадии: раннепервобытную и позднепервобытную общину.

Стадия раннепервобытной общины характеризуется простым присваивающим хозяйством так называемых низших охотников, рыболовов, собирателей и соответствующими этому виду хозяйства примитивными формами общественных отношений.

На протяжении всей стадии раннепервобытной общины уровень производительных сил был таков, что первобытному человеку можно было выжить только при условии тесной кооперации трудовых усилий. Даже при этих условиях общественного продукта добывалось не больше или не намного больше, чем было необходимо для физического существования людей. Тем более, что совокупной добычи общины во всех областях ее присваивающей деятельности на протяжении года обычно едва хватало для обеспечения жизненных потребностей.

Добыча крупных животных, загонная охота на лошадей, оленей и других стадных животных, ловля рыбы с помощью различных ловушек, сооружение жилищ и лодок – все это всегда или достаточно часто требовало совместных усилий общины. Результаты присваивающего хозяйства далеко не всегда предсказуемы: в любом из его промыслов может везти или не везти, тем более, что даже при индивидуальной охоте, рыболовстве или собирательстве неудача одних возмещалась удачей других.

Поэтому для раннепервобытной общины объективно становились необходимыми коллективная (общая) собственность и уравнительное распределение. В коллективной собственности находилась, прежде всего, земля, в данном случае промысловая территория, со всеми имевшимися в ее пределах объектами охоты, рыболовства и собирательства, сырьем для производства орудий, утвари и т.д. Коллективной была и собственность на пищу или другую добычу.

Такой коллективизм в распределении был не просто автоматическим следствием коллективного производства, а необходимым условием выживания при примитивном присваивающем хозяйстве с его низкой производительностью труда и частой нехваткой пищи. Коллектив, получив лишь жизнеобеспечивающий продукт, должен был регулировать потребление в интересах всех членов общества. Но вместе с тем распределение не являлось просто уравнительным распределением т.к. учитывались различия по полу и возрасту. Однако в определенных случаях учитывались в первую очередь интересы сообщества (коллектива) в целом. Вот почему при чрезвычайных обстоятельствах трудоспособные члены общины, от которых зависело обеспечение продуктами, защита и выживание всех, могли получить последние куски пищи, а их иждивенцы оставались голодными.

Важнейшими сообществами эпохи были община и род.

Род – это коллектив людей, осознавших свое родство по одной линии и связанных обычаем экзогамии.* Родство в таком коллективе было не предковым или вертикальным (возведение себя к общему родоначальнику), а горизонтальным. Родство было явлением не столько биологическим, сколько социальным: не естественная кровная близость определяла общность интересов, а наоборот, общность интересов живущих рядом людей делала их родственниками в смысле «родства интересов», а не «родства крови». Однако вскоре стала осознаваться связь с этим коллективом через одного из родителей.

В раннепервобытной общине действовал принцип народовластия, при котором определяющее значение имела общая (коллективная) воля сородичей или общинников. При этом, естественно, особым авторитетом пользовались зрелые, умудренные опытом люди, очень часто – старшее поколение группы. Из их среды обычно выходили главари, руководившие повседневной жизнью коллектива. Власть главаря или совета старейших основывалась на их опыте, примере образцовых действий, интеллектуальном превосходстве, умении убеждать, иначе говоря, на их индивидуальном, в том числе и эмоциональном, превосходстве. Формально эта власть не имела обязательной силы, но редко случалось, чтобы к советам или распоряжениям главаря не прислушивались. Власть главаря служила интересам всей группы и по существу была конкретным повседневным воплощением воли данной группы (рода). Поэтому она поддерживалась реальными действиями группы. Такой порядок, равно как и продолжавшееся участие главарей в трудовой жизни общины, позволяют говорить об организации управления на данной стадии как о примитивном народовластии.

Однако община и род управлялись не только на основе менявшегося от случая к случаю волеизъявления их взрослых членов, совета старейшин, главарей. Существовали и различные нормы – обязательные и охраняемые сообществом правила поведения, которые отвечали жизненно важным интересам коллектива и неукоснительно соблюдались (правила разделения труда, сотрудничества, распределения, взаимопомощи, экзогамии и т.п.). Эти нормы, передаваясь из поколения в поколение, приобрели силу привычки и стали обычаями. Они были закреплены идеологически-религиозными предписаниями и мифами. К нарушителям общепринятых норм применялись меры воздействия. Практиковались самые различные способы принуждения – от порицания, осмеяния или ругани до физической расправы. Крупные проступки влекли за собой серьезные наказания: побои, а в особо тяжелых случаях, умерщвление, изгнание из сообщества.

Важнейшая особенность общинно-родовых норм – примат в них группового начала. Они регулировали отношения не столько между личностями, сколько между группами (соплеменниками и чужеплеменниками, сородичами, мужчинами и женщинами, старшими и младшими) и в целом подчиняли интересы отдельной личности интересам всего сообщества.

Знало такое общество и различные организационные формы разрешения споров – состязание самих спорящих (победитель считался выигравшим спор), суд родственников, посредников, вождя, совета старейшин.

Изложенное выше позволяет сделать вывод, что социальная организация первобытного общества тысячелетиями воспроизводила присваивающую экономику (и наоборот), обеспечивая гармоничное взаимодействие человека и природы. Такая социальная организация была первым отличным от всех последующих способом существования человеческого общества и полностью соответствовала его потребностям.

Стадия позднепервобытной общины характеризуется развитием производящего хозяйства землевладельцев или землевладельцев-скотоводов.

Возникновение производящего хозяйства явилось величайшим достижением первобытной экономики, фундаментом всей дальнейшей социально-экономической истории человечества, важнейшей предпосылкой получения регулярного избыточного, а затем прибавочного продукта. Именно оно привело к разложению первобытного общества и формированию классовых обществ.

Социально-экономическая сущность произошедшей «неолитической революции» заключалась в том, что с целью удовлетворения своих потребностей человек от орудийной деятельности, связанной с присвоением готовых животных и растительных форм, перешел к трудовой деятельности, направленной на преобразование природы и производство пищи, к созданию новых растительных и животных форм и замещению ими природных, естественных форм.

Производящая экономика к IV-III тыс. до н.э. стала вторым и затем основным способом существования и воспроизводства человечества.

Возникновение земледелия и скотоводства сопровождалось другими сдвигами в развитии производительных сил. Значительно прогрессировала техника изготовления каменных орудий труда. Нужды земледелия потребовали усовершенствования не только топоров, но и других орудий труда.

Переход к производящей экономике обеспечил рост человечества («демографический взрыв»), необходимый для существования и расцвета цивилизации.

В результате перехода к производящему хозяйству население Земли, насчитывавшее в конце мезолита (VII тыс. до. н.э.) 10 млн. человек, возросло в конце неолита (II тыс. до. н.э.) до 50 млн. человек. Эти цифры, несмотря на некоторую условность, убедительно говорят о резком увеличении численности населения после перехода к земледелию и скотоводству.

Основные производственные достижения на стадии позднепервобытной общины (становление земледелия, скотоводства, усовершенствование техники обработки железа, изобретение керамики, ткачества) свидетельствуют о значительном расширении опыта и навыков человечества, что требовало дальнейшего совершенствования организации производства.

Раннеепроизводящее и специализированное присваивающее хозяйство по-прежнему требовало тесной кооперации трудовых усилий. Расчистка леса, выпас скота, сколько-нибудь эффективные охотничьи и рыболовческие предприятия были не под силу отдельным семьям, получаемый в хозяйстве продукт также еще оставался ограниченным. Первоначальное земледелие и скотоводство нередко были менее продуктивны, чем присваивающее хозяйство, однако и успех охоты и рыболовства не мог быть предсказан с уверенностью. Все это способствовало более или менее широкому сохранению коллективной собственности и уравнительного распределения.

На данной стадии, возросшие и продолжавшие возрастать производительные силы обеспечивали намного более заметное получение избыточного продукта, постепенно становящегося регулярным. А это не могло не повлечь за собой начавшуюся парцелляцию собственности и расширение сферы трудового распределения.

Экономическую основу общества, как и раньше, составляла коллективная, преимущественно родовая, собственность на землю. Возделываемая земля и пастбища, охотничьи, рыболовные и собирательные угодья в одних случаях прямо принадлежали роду, в других – рассматривались как принадлежавшие племени или фратрии, но были закреплены за входившими в них отдельными родами. Внутри рода земля, особенно обрабатываемая, часто являвшаяся не только предметом, но и продуктом труда, передавалась во владение группам ближайших родственников и в пользование отдельным сородичам. Земельная собственность не могла быть отчуждена. Средства производства и предметы потребления (скот, орудия, утварь и т. п.), созданные собственным трудом, со всей несомненностью были личной собственностью и могли отчуждаться. В то же время широко практиковалось свободное заимствование личных вещей сородичей, а после их смерти их движимое имущество все еще не уничтожалось, а наследовалось в пределах рода.

Сходные явления происходили в области распределения пищи. Сохранившееся уравнительное распределение при экстремальных ситуациях охватывало всю общину, а в обычных условиях замыкалось в узких группах родственников по крови и браку. Такое распределение постепенно вытеснялось трудовым, при котором человек, получивший хороший урожай или приплод скота, преуспевший на охоте или рыбной ловле, оставлял продукт себе или делился, либо обменивался им только с тем, с кем хотел.

В обществах с ранним производящим и специализированным присваивающим хозяйством общинно-родовая организация не претерпела принципиальных изменений, но заметно усложнилась. Это относится как к структуре общины, так и к характеру родовых связей.

Резко увеличилось количество многородовых общин. Это было вызвано, в одних случаях, возросшими потребностями в кооперации труда, в других, – хозяйственными и общественными интересами мужчин в условиях матрилокального брачного поселения. При совместном поселении членов не менее двух родов мужчины могли сохранить непосредственные связи со всей родней. В общинах не могли не возникнуть соперничество и даже враждебность между отдельными родами. Однако нужды широкой трудовой кооперации, защиты от набегов и т. п. требовали сплочения общинников. Это вызвало к жизни различные институты внутриобщинной интеграции. В то же время потребности в широкой кооперации труда, обмене, защите от врагов, а нередко и в поддержании мирных отношений, установлении брачных контактов способствовали завязыванию связей на межобщинном уровне.

Родовые связи и родовая организация на стадии позднепервобытной общины стали более сложными. С ростом народонаселения и сопутствующим ему почкованием родов родовая организация сделалась более разветвленной. Роды разделились на внутриродовые группы, а те, в свою очередь, на еще меньшие группы сородичей.

С усложнением родовой организации изменился и сам характер родства: из горизонтального оно превратилось в вертикальное, или предковое. Однако, хотя родство на новом этапе в большей мере, чем раньше, осознавалось как кровная связь, оно и теперь не утратило своего социального аспекта.

Сегментарная организация* еще более усложнялась там, где роды продолжали группироваться в фратрии. Фратрии по-прежнему могли быть исходными, первоначальными родами, но могли возникнуть и в результате искусственного объединения нескольких родов.

Организация власти в большей мере сохраняла начала первобытного народовластия. Все возможные вопросы решались на собраниях общинников или сородичей под руководством признанного главы. Вместе с тем развитие общинно-родового и родоплеменного строя, а в особенности сегментарной организации, способствовало начавшейся иерархизации органов коллективной власти.

Главы всех уровней, как правило, избирались из числа наиболее пригодных и достойных. Важнейшими качествами руководителей считались хозяйственный опыт, трудолюбие, организаторские способности, красноречие, знание обычаев и обрядов, щедрость, воинское искусство или культовые знания. Наметилась тенденция закрепления главенства за определенными родами.

Появление избыточного продукта и личных богатств привели к тому, что институт главенства стал испытывать воздействие также и имущественных факторов. Появился особый вид лидеров - бигмены*. Это были мужчины, выделявшиеся своим богатством, щедростью и выдвигавшиеся за счет этого на первый план в общине.

Применять свою власть по отношению к членам коллектива, совету или лидеру по-прежнему приходилось не так уж часто. Семейные и несемейные механизмы социализации продолжали надежно обеспечивать соблюдение индивидами установленных порядков. Конфликты имели не столько внутригрупповой, сколько межгрупповой характер. В общинно-родовых нормах главенствовало групповое начало, однако в новых условиях его понимание зависело от степени консолидированности втянутых в конфликт групп.

Экономические процессы на стадии позднепервобытной общины, возросшая консолидированность близкородственных групп по отношению к другим звеньям сегментарной организации привели к заметному изменению прежних норм. Нарушение экономического равновесия внутри группы местами стало рассматриваться как более тяжкое преступление, чем даже убийство.

Родоплеменная организация власти подчиняла, в первую очередь, поведение индивида интересам коллектива, ставя вне закона все, что находилось за рамками высшего звена этой организации (племени).

2. Разложение первобытного общества

Причин разложения первобытного общества много, однако непосредственной предпосылкой процесса разложения первобытного общества был рост регулярного избыточного продукта. Только на его основе мог возникнуть отчуждаемый прибавочный продукт. Рост регулярного избыточного продукта и появление прибавочного продукта были обусловлены подъемом производства в различных его областях.

Развитие земледелия позволяло использовать часть выращенного продукта для прокорма скота и тем самым способствовало распространению скотоводства. Важной причиной роста скотоводства были также нужды обмена. Рост стад постепенно опережал кормовые ресурсы оседлых земледельцев-скотоводов. По мере увеличения поголовья скота его владельцам приходилось все шире использовать подножный корм и там, где это возможно, передвигаться в поисках пастбищ. Часть оседлых племен перешла к полукочевому земледельческо-скотоводческому хозяйству. В дальнейшем многие земледельческо-скотоводческие племена стали ограничивать земледелие и переходить к кочевому скотоводству, т.е. круглогодичному содержанию скота на подножном корме с периодическими перекочевками с одних пастбищ на другие. Итак, первым крупным разделением труда стало отделение скотоводства от земледелия.

Производственные достижения эпохи способствовали дальнейшему развитию домашних промыслов (изготовление изделий для собственных нужд) и возникновению ремесел (изготовление изделий для обмена и продажи). Первостепенное значение в этом отношении имела металлургия, стимулировавшая переход от домашнепромысловой к собственно ремесленной деятельности. Этнографически установлено, что в первобытные времена кузнецы повсюду представляли обособленный слой населения. Кузнецы очень быстро выделялись среди общинников, а кузнечество стало первым профессиональным видом ремесла. Происходило становление и других видов ремесленной деятельности. Развивались гончарное, ткацкое ремесла. Постепенно ремесленный характер принимали и многие другие формы домашнепромысловой деятельности: обработка камня, кости и дерева, плетение. Шло второе в истории человечества крупное общественное разделение труда – отделение ремесла от других занятий и, прежде всего, важнейшего из них – земледелия.

Углубление первого и становление второго крупного общественного разделения труда сопровождалось развитием обмена.

Землевладельцы, у которых не было или не хватало своего скота, стремились получить у скотоводов мясо, молочные продукты, шкуры, шерсть и особенно рабочий скот, необходимый как тягловое или транспортное средство. Скотоводы, в свою очередь, нуждались в земледельческих продуктах. Поскольку подвижный образ жизни препятствует развитию многих видов ремесленной деятельности, то скотоводы нуждались и в металлических, гончарных и других изделиях. Кроме того, и те и другие вели интенсивный обмен с носителями присваивающего хозяйства, снабжая их сельскохозяйственной продукцией и получая от них «дары» леса и моря. С начавшимся выделением ремесла обмен получал все большее развитие и, главное, стал регулярно вестись не только на границах общин, но и внутри них. Часть продукции производилась уже специально с целью обмена.

Благодаря обмену в обществе начали складываться представления об эквивалентности обмениваемых предметов, возникли мерила стоимости и средств обмена. Ими становились самые различные предметы, представлявшие ценность из-за своей редкости, экзотичности или вложенного в них труда: ожерелья из собачьих, свиных, медвежьих, акульих зубов; связки красивых перьев или редких раковин; связки табачных листьев; мешочки с бобами; циновки; куски ткани; каменные кольца; богато орнаментированные кувшины; бусы. Довольно широко применялись бруски соли в качестве обменного эквивалента. Большую роль играли меха и скот, от которых в ряде древних языков произошло название денег. Но там, где были известны металлы, главными мерилами стоимости обычно становились именно они - в виде слитков, пластинок, прутьев или различных готовых изделий.

Развитие обмена способствовало также совершенствованию средств общения. Рост обменных операций требовал выделения торговцев. Это означало третье крупное общественное разделение труда.

В эпоху классообразования были созданы самые мощные за всю историю первобытности производительные силы. Специализация в земледелии, скотоводстве, различных видах высокоразвитого присваивающего хозяйства, в ремесленных занятиях способствовала усовершенствованию орудий и навыков, увеличению количества и качества производимого продукта.

Рост массы производимого продукта и обеспечение регулярности его получения создали условия для превращения избыточного продукта в прибавочный, который производится одним человеком и может присваиваться другим.

С появлением в эпохе классообразования прибавочного продукта начинается вызревание институтов классового общества, в том числе важнейших из них – частной собственности, общественных классов, государства. Решающее значение отводилось частной собственности, которая сделала возможным существование всех других институтов.

Становление частной собственности происходило в результате двуединого процесса.

Во-первых, рост производительности труда и его специализация способствовали индивидуализации производства, что, в свою очередь, делало возможным появление прибавочного продукта;

во-вторых, возросшая производительность и специализация труда делали возможным производство продукта специально для обмена, создавали практику регулярного отчуждения продукта. Возникшая свободно отчуждаемая собственность отличалась от коллективной или личной собственности родовой общины прежде всего тем, что открывала дорогу отношениям эксплуатации.

Первоначальная частная собственность накапливалась в виде некоторых пищевых продуктов и ремесленных изделий, производственного инвентаря и оружия. Поскольку существовали обменные эквиваленты, естественно, что те, кто имел излишки, стремились накапливать их не только в натуральной но и в превращенной форме, а именно, в виде сокровищ либо общепринятых в данной местности предметных эквивалентов.

Становление частной собственности происходило в условиях острых противоречий между новыми и старыми порядками. Пробивавшимся к жизни частнособственническим началам приходилось преодолевать еще многочисленные коллективистские формы производства, прочную психологию общинно-родовой эгалитарности*. Однако накопление отдельными семьями излишков продукции, как в натуральной форме, так и в превращенной – в виде сокровищ, было противно самому духу первобытнообщинных традиций, и от более имущих требовали, чтобы они делились с менее имущими.

Разбогатевший человек, в особенности, если это был бигмен или вождь, чтобы не лишиться авторитета и влияния, должен был устраивать пышные пиры, щедро одаривать родичей, соседей, гостей, помогать нуждавшимся. Скупой богач не только лишался авторитета, но мог лишиться имущества. Бывало, что богача убивали. Хрестоматийным примером этого служит случай из быта папуасов, когда общинники заставили ближайших родственников богача застрелить его из лука, произнося при этом слова: «ты не должен быть единственным богачом, мы все должны быть равны, ты всего лишь равен нам». В некоторых обществах выработалось неприязненное отношение к самой возможности возникновения излишков. Например, бемба Центральной Африки, удачливого землевладельца или бортника объявляли колдуном. Такая психология делает понятным, почему в эпоху классообразования широкое распространение получили обычаи публичного уничтожения накопленного имущества.

В сопротивлении коллективистских традиций тенденциям накопления движимой собственности выявляется общая закономерность: от требования накопления или уничтожения к требованию раздачи. Так, в частности, обстояло дело со знаменитым потлачем северозападных индейцев, давшим название всей совокупности потлачевидных институтов и, прежде всего, торжественных пиров и раздач. На празднике потлача, который устраивался в связи с важными событиями жизни (женитьба, похороны, поминки), прейдя на смену уничтожению имущества в день смерти владельца, его устроитель выставлял свои богатства и затем с гордостью раздавал их гостям. Этим он обеспечивал своим наследникам высокое общественное положение, приобретал авторитет и право на занятие почетных общественных должностей и, что также немаловажно, становился участником ответных потлачей, на которых возвращал себе значительную часть розданных богатств.

Развитие частной собственности в эпоху классообразования тормозилось и другими порядками, в частности, сохранением коллективной собственности на землю. Между тем, пока существовала коллективная собственность на землю, частная собственность на движимое имущество имела второстепенный, подчиненный характер.

Индивидуализация труда и развитие собственнических начал с неизбежностью должны были привести к появлению частной собственности на землю. Но зарождалась она в еще более ожесточенной борьбе, чем частная собственность на движимое имущество, и поначалу становилась возможной только за пределами своей общины – на свободных землях. На землях своей общины обрабатываемые участки и, особенно, неземледельческие угодья долго продолжали оставаться неотчуждаемой собственностью коллектива, хотя отдельные семьи стремились закрепить за собой право наследственного владения и полного частнособственнического распоряжения своим наделом земли.

Замедленность становления частной собственности объяснялась и тем, что переход от коллективной собственности к частной редко совершался непосредственно. Выделяют промежуточную категорию обособленной собственности, т.е. собственности, уже обособленной от коллективной, но еще не создающей отношения эксплуатации и в этом смысле не частной. Промежуточной категорией можно считать также групповую частную собственность, т.е. совместную групповую частную собственность не одного, а нескольких лиц.

С появлением прибавочного продукта и частной собственности все более заметной становится общественная и имущественная дифференциация.

По разным причинам рядовые сородичи и общинники оказывались в неравных условиях: сказывалась неодинаковая численность и половозрастной состав семей, личные качества работников и всевозможные случайности. Это неравенство усугублялось тем, что экономические отношения стали все шире проникать внутрь общины. Чаще стал использоваться и принцип эквивалентности дачи и отдачи, вытеснявший прежний принцип безвозмездной взаимопомощи. Теперь за материальную помощь, полученную сородичем или общинником, ему приходилось расплачиваться сначала в том же, а затем и в большем размере.

Различия в общественных статусах способствовали имущественной дифференциации, которая вела к неравенству статусов членов общества.

Возникновение прибавочного продукта и частной собственности не только усиливало общественную и имущественную дифференциацию, но и порождало отношение эксплуатации.

Среди ранних видов эксплуатации различают эксплуатацию внутриобщинную (эндоэксплуатацию – кабальничество и зачатки феодализма), а также эксплуатацию межобщинную (экзоэксплуатацию – военный грабеж, контрибуции и данничество). Промежуточное положение между ними занимало рабство – наиболее заметный и поэтому лучше всего изученный вид эксплуатации.

В первобытной, в особенности раннепервобытной общине, не располагавшей регулярным избытком продукции, рабство, как и другая форма эксплуатации, было невозможно, захваченных в межплеменных схватках боеспособных мужчин здесь обычно умерщвляли, а женщин и детей адаптировали, делая их полноправными членами племени-победителя.

Появление регулярного избытка продукции сразу же сделало возможным использование труда военнопленных. Их стали чаще адаптировать в правах младших членов семьи, делая тем самым первый шаг к рабству. Рабы жили вместе с хозяевами, спали с ними под одной крышей, ели за одним столом. В других случаях они могли поселяться в отдельных жилищах и иметь собственное небольшое хозяйство, помогая выполнять работу и своим владельцам. Обращение с ними было сравнительно мягкое, и в большинстве случаев раб пользовался определенными личными и имущественными правами. Во многих обществах рабы поначалу наследовали имущество своих хозяев, вступали в брак со свободными, участвовали в религиозной и общественной жизни. Обычаи запрещали продажу, убийство и жестокое обращение с рабом, который в случае недовольства хозяином был вправе уйти к другому владельцу. Особого присмотра за рабом не было. В ряде обществ рабство не было пожизненным, и, пробыв в этом состоянии несколько лет, он становился полноправным соплеменником. Освобождение раба считалось актом великодушия и щедрости. Став пожизненным, рабство не сразу стало наследственным. В зависимости от степени развития рабовладения дети, внуки и правнуки раба получали свободу. Эта примитивная форма рабства, при которой рабы экономически не занимают особого места в производстве, а юридически близки к младшим членам семьи, получила название домашнего, или патриархального рабства.

С ростом общественного производства расширялась сфера приложения рабского труда и открывались возможности для увеличения числа рабов. Расширялись источники рабства: к захвату добавились рожденные в неволе и работорговля. Положение рабов ухудшилось. Рабы не могли владеть собственностью и жениться по своему усмотрению. В знак отличия от свободных они должны были коротко стричь волосы. Обращение с рабами было жестоким. Кроме того, как и в древней Спарте, практиковались периодические массовые нападения на хижины рабов, чтобы посеять ужас и предотвратить восстания, бытовало также ритуальное умерщвление. Возникновение рабовладения имело и другие последствия. Домашнее рабство ускоряло и усиливало расслоение среди свободных общинников. Пленные, как и другие виды военной добычи, становились собственностью, прежде всего, представителей родоплеменной и общинной верхушки. Эксплуатируя рабов, они поднимали свой общественный престиж и увеличивали свои богатства. С развитием частной собственности это приводило к тому, что в их руках оказывались большие и лучшие пашни, стада, промысловые угодья, запасы ремесленных изделий. Одновременно происходило объединение другой части членов общества, подчас совсем обнищавших и лишавшихся возможности вести самостоятельное хозяйство. Прибегая к займам, некоторые из них попадали в долговую кабалу, кончавшуюся продажей или самопродажей в рабство. Положение долговых рабов-соплеменников отличалось от положения других рабов: их рабское состояние было ограничено во времени, обращение с ними было мягче, их личные права – шире.

Способствуя общественному и имущественному расслоению, рабство оказывало влияние и на развитие внутриобщинных видов эксплуатации, которые могли складываться совершенно независимо от рабства. Обедневшие общинники, сохранившие свое хозяйство и личную свободу, вынуждены были время от времени прибегать к натуральным или денежным займам у богатых родственников и сородичей. На этой основе возникали кабальные виды эксплуатации: отработка в хозяйстве заимодавца, ростовщичество и особенно издольная аренда средств и орудий производства.

Кабальничество – особый вид эксплуатации, соединяющий в еще слаборасчлененной форме как экономическую, так и личную зависимость положения человека, работающего и в собственном хозяйстве, и в хозяйстве другого.

Для другого вида внутриобщинной эксплуатации было характерно то, что ее объектом постепенно становились и вполне самостоятельные в экономическом отношении люди. Уже до того, как разного рода руководители стали присваивать себе богатства коллективов, распоряжение этими богатствами давало им возможность приумножить свое влияние и имущество. По мере укрепления власти руководителей усиливался их контроль над хозяйственной жизнью коллективов, а вместе с тем увеличивались и их возможности получения большей доли в совокупном общественном продукте. Расходы общества на содержание лиц, занимавшихся организаторско-управленческой деятельностью, все больше превышали их непосредственные потребности и из формы разделения труда между работниками и организаторами превращались в форму эксплуатации первых вторыми. Простейшим видом межобщинной эксплуатации были военные грабежи, получившие в эпоху классообразования заметное распространение вместе с появлением и ростом богатств. Чтобы избежать грабежей, слабые общины и племена нередко соглашались платить своим более сильным соседям сначала единовременную контрибуцию, а затем и более постоянную дань. Так распространилось данничество – вид эксплуатации, состоящей в регулярном отчуждении прибавочного продукта победителями у побежденных, но в основном не утратившей прежней экономической и социально-потестарной структуры коллективов. Данники располагали собственными, не принадлежащими получателям дани средствами производства, и эксплуатировались посредством внеэкономического принуждения, которое распространялось не на отдельные личности, а на весь коллектив. Получал дань поначалу весь коллектив, но со временем это право все больше присваивалось его руководящей верхушкой. Как и грабительские войны и контрибуции, данничество – особый вид примитивной эксплуатации. В то же время по своей сути оно близко к феодальной эксплуатации, в которую чаще всего и перерастало в своем дальнейшем развитии. Так, у ранних средневековых славян, германцев, арабов, японцев одним из источников феодализации было данничество. В других случаях данничество становилось одним из источников формирования рабовладельческих отношений.

С углублением общественно-имущественного расслоения и ростом эксплуатации в разлагавшемся первобытном обществе началась поляризация групп населения, различавшихся по своему месту в системе производства, отношению к средствам производства и роли в общественной организации труда, т.е. общественным классам.Появление общественных классов было рубежом, который отделял первобытнообщинную формацию от первой классовой, но их зарождение происходило в процессе распада первобытного общества.

Классовое расслоение было качественно иным, нежели предшествовавшее ему общественно-экономическое расслоение. Наряду со своими экономическими основаниями оно получало несравненно более полное социальное и идеологическое оформление. Уже на исходе классообразования свобода и рабство противопоставлялись друг другу, так что в принципе несравнимыми считались статусы не только свободного и раба, но и свободнорожденного и несвободнорожденного. Подобная противоположность складывалась и в среде самих свободных. Влиятельная социальная верхушка обособлялась в наследственную знать, претендовавшую на неизменное главенство, почетное положение, благородство происхождения, специфические знаки отличия и другие привилегии. Рядовые общинники противопоставлялись им как безродные, простолюдины, чернь. В ходе классообразования возникали и более сложные системы, связанные с соподчинением старших и младших линий родства, привилегированных профессиональных групп, завоевателей и завоеванных.

3. Становление права и государства

Развитие производительных сил и повышение производительности человеческого труда привели в конечном счете к развитию частной собственности, разложению первобытнообщинного строя, появлению классов и зарождению права и государства. Все это способствовало специализации производства. Раньше разделение труда носило естественный характер: мужчины, женщины, старики, дети занимались различными видами труда в соответствии со своими физическими возможностями и возрастом. Теперь специализация производства потребовала общественного разделения труда.

Общественное разделение труда и повышение его производительности повлекли за собой ряд последствий.

Род в экономическом отношении перестал быть основной и необходимой хозяйственной ячейкой. Место рода заняла семья. Семейная частная собственность стала вытеснять коллективную собственность рода. Произошел переворот в семейных отношениях, мужчины заняли господствующее положение в общественном производстве. Групповой брак уступил место парному браку. Однако парный брак с его полной свободой «развода» был для обеих сторон неустойчив. Поэтому в дальнейшем парный брак сменяется моногамной патриархальной семьей с властью мужа и отца и запрещением внебрачных связей для женщины.

Произошло исторически первое разделение людей на классы – свободных и рабов, в результате возникло классовое общество. Процесс накопления результатов труда шел неравномерно. Образовалось неравенство среди свободных: богатых (имущих) и бедных (неимущих). В обществе все больше нарастали противоречия.

Усложнение общественного производства требовало укрепления организационно-управленческой функции, т.е. функции власти. Однако родовой строй оказался бессильным перед лицом новых элементов. Существование родового строя, при котором члены одного рода или хотя бы племени жили совместно на одной территории, заселенной исключительно им, уже прекратилось. Повсюду были перемешаны рода и племена, повсюду среди свободных граждан жили рабы, лица, находившиеся под покровительством, чужестранцы. Члены родовых объединений не могли уже собираться для рассмотрения своих собственных общих дел. Наряду с потребностями и интересами, которые обеспечивали родовые объединения, в результате переворота в условиях производства и последовавших изменений в общественной структуре возникли новые потребности и интересы, не только чуждые родовому строю, но и во всех отношениях противоположные ему. Интересы земледельцев, скотоводов, ремесленных групп, возникшие в результате разделения труда, особые потребности города в противоположность деревне нуждались в новых органах. Но каждая из этих групп состояла из людей самых различных родов, фратрий, племен, включая даже чужестранцев. Поэтому возникла необходимость в охране привилегии и богатства зажиточных слоев общества от посягательств со стороны рабов, простолюдинов, бедняков.Родоплеменные органы власти, проникнутые духом первобытной демократии, для этого были непригодны. Они должны были уступить место новым формам: в начале потестарной*, а затем и политической организации. Одной из важнейших форм потестарной организации стали мужские и тайные союзы. В мужские союзы входили все мужчины, а в тайные – только определенная часть мужчин. Союзы превратились в объединения богатых людей, защищавшие их влиятельное положение и собственность, а также терроризирующие всех недовольных. Нередко союзы вообще оттесняли на задний план родоплеменные органы власти и превращались в могучие межплеменные организации, завладевшие функциями общественного порядка (отправления суда, решения вопроса войны и мира). В целом подобного рода органы зарождающейся власти были все же не универсальны. Тем большее значение имели процессы преобразования в эту эпоху власти родоплеменных и общинных лидеров.

Дифференциация деятельности и усложнение социально-потестарной жизни в эпоху классообразования привели к тому, что в различных сферах жизни появились свои лидеры – руководители для обустройства мирной жизни, военные предводители, жрецы, судьи. Такое разделение функций было необязательным (две и даже три из них могли находиться в одних руках), но достаточно частым. Тем не менее, раздельная власть не ослабевала, а крепчала, так как по своей природе она все заметнее отличалась от первобытной власти.

С монополизацией руководства общественным производством и перераспределением общественного продукта носители родоплеменной власти и сама их власть все больше отделялись от основной части населения. Распоряжение общественным продуктом позволяло руководителям окружать себя ораторами, советниками, личными стражами и палачами. Власть их была особенно велика тогда, когда они выполняли функции одновременно военных и религиозных лидеров. В первом случае в их руках оказывался такой аппарат прямого принуждения, как военные дружины, во втором – такое средство идеологического и психологического воздействия, как религия.

Военные предводители с развитием военной деятельности в эпоху классообразования нередко оттесняли на задний план или совсем вытесняли других лидеров. Именно удачливым и добычливым военным предводителям было легче обзавестись сильной, преданной им дружиной, спаянной не столько родоплеменными связями, сколько общностью военно-грабительских интересов. Опираясь на такую дружину, предводитель имел возможность ломать старые традиции и навязывать соплеменникам свою волю.

Укрепление, бесперебойное функционирование и стабильность власти в эпоху классообразования требовали ее институализации как власти наследственной. Только наследственная передача власти могла обеспечить надежную преемственность опыта руководства в бесписьменном обществе.

В современной литературе наследственного лидера эпохи классообразования, в отличие от всякого другого, чаще всего обозначают применимым только к нему термином«вождь», от которого произошло обозначение организации власти в развитых предгосударственных обществах – вождествах. Вождество – это крупное потестарное образование, как правило, не меньше, чем племя, имеющее несколько звеньев субординации (вожди, субвожди, старосты). По большей части именно в вождествах завершалось превращение потестарной организации в политическую или государственную. Ее важнейшим признаком было появление особой, не совпадающей непосредственно с населением, отделенной от него общественной или публичной власти, располагающей аппаратом принуждения и управления. Вождь превращался в правителя (князя, короля, царя и т.п.). Его ближайшие родственники и другие помощники становились советниками в центре и наместниками на периферии со своим штатом помощников для отправления организаторской функции государства. Дружина превращалась в войско, впрочем, и население оставалось вооруженным. Особым органом государственной власти становился суд; судопроизводство осуществлялось как самим правителем, так и его помощниками и наместниками, а также специальными судьями.

Другим важным признаком политической организации был переход от добровольных форм перераспределения прибавочного продукта и приношений вождям к упорядоченному налогообложению. Этому также способствовало отделение публичной власти с ее аппаратом насильственного подавления и идеологического воздействия.

Еще одним признаком государственного устройства было разделение населения не по родоплеменному, а по территориальному принципу. Возникли округа, волости, не совпадавшие с прежними родоплеменными единицами, хотя и сохранявшие их названия. Это было конечным результатом процесса перехода от кровнородственных связей к соседским.

В процессе становления государства формировалось и неотделимое от него право.

При изучении происхождения права основное внимание мы должны уделить регулятивным началам совместной жизни людей в обществе производящего хозяйства.

Об особенностях социальных норм при первобытном строе (до неолитической революции) уже говорилось выше.

В отличие от присваивающего, в производящем хозяйстве человек сознательно регулирует процессы организации сельскохозяйственного производства, скотоводства, ремесла, обмена, ирригационного строительства и т. п. Естественно, происходит процесс усложнения организации производства, появляются новые управленческие функции.Возникает необходимость регламентировать сельскохозяйственное производство, распределение и обмен прибавочного продукта и возникающую на этой основе собственность. Появляется объективная необходимость нормировать, а следовательно, и учитывать трудовой вклад каждого члена общества, результаты его труда, его участие в создании общественных фондов, выдачу ему доли из общественных фондов. Без такого нормирования и учета общества производящей экономики попросту не смогли бы существовать.

Из отмеченного выше, логически вытекает наличие не только двух способов хозяйствования присваивающей и производящей экономики, но и двух принципиально отличных систем регулирования, привязанных четко к сущности, экономическим и экологическим характеристикам этих способов хозяйствования, ко всему комплексу материальных, социальных и духовных отношений.

Надо отметить, что социальные формы присваивающей экономики имели свое особое содержание, формы выражения, способы реализации и защиты, составляли достаточно сложную регулятивную систему. В структуре этой регулятивной системы, или системы социальных норм первобытного общества, можно выделить следующие элементы: содержание, способы регулирования, формы выражения, процедуры и санкции[1].

По содержанию социальные нормы присваивающей экономики были направлены на обеспечение воспроизводства человека как биологического вида, для воспроизводства конкретных групп, кланов с необходимым количеством в них женщин и детей. Социальные нормы регулировали в этой связи брачно-семейные отношения, способы пополнения числа женщин из других групп, а в некоторых ситуациях и их похищение.

Одним из важных факторов существования являлось и закрепление за определенным родом той или иной территории.

Регулирование запретов на те или иные поступки существовало главным образом в виде табу, подкрепленного религиозными верованиями.

Дозволения (разрешения) также определяли нормы деятельности поведения человека или объединений людей в присваивающей экономике, указывая, например, на вид животных и время охоты на них, на вид растения и сроки сбора плодов, выкапывание корней, на пользование той или иной территорией, источниками воды, на допустимость добрачных половых связей (в некоторых обществах). Также запрещалось нарушать разделение функций общения между мужчинами и женщинами, взрослыми и детьми; запрещались убийство, телесные повреждения, каннибализм, кровосмешение, колдовство (им могли заниматься лишь специальные лица – колдуны); запрещались похищения женщин и детей, воровство, нарушение правил супружеского союза (в том числе при эквивалентности между общинами при обмене женщинами для брака).

Позитивное обязывание имело своей целью организовать необходимое поведение в процессах приготовления пищи, строительства жилищ, разжигания костров и поддерживания огня, изготовления орудий труда, средств передвижения (например, лодок).

Социальные нормы присваивающей экономики находили свое выражение в мифологических системах, в традициях, обычаях, ритуалах, обрядах и иных формах.

Мифы в единстве с обрядами, «священными» предметами, ритуалами, местами играли основную социально-нормативную и информационную роль в жизни обществ охотников, рыболовов, собирателей. В мифах закреплялись сведения о способах изготовления орудий, о маршрутах кочевий, местах для стоянок, обо всех географически значимых местах (источники воды, горы, реки, леса и т.п.), о нормах семейно-брачных отношений, о классах родства, тотемической идеологии, половых, пищевых и возрастных табу. Мифы с экологическим знанием содержали в себе фантастические представления об образовании Земли, происхождении человека. Они были примитивной формой общественного сознания, его образной формой. Но главным в мифах является их нормативная, предписывающая часть, которая аккумулировала тысячелетний практический опыт человечества и доводила его до сведения каждого члена общества.

Но не только мифы стали формой выражения социальных норм в первобытном обществе. Такой формой было и классификационное родство, при котором конкретные люди включались в определенные группы (классы) родственных отношений. От этих родственных отношений, которые в основном имели брачно-семейные нормы, зависели властные отношения (отношения подчинения одних групп, одних индивидов другим), распределительные отношения (какие продукты, какую пищу, кто и кому должен поставлять). Классификационное родство, характерное для присваивающего общества, регулировало, таким образом, социальные связи людей, демографические процессы и пользование земельными участками, в частности охотничьими угодьями.

Формой выражения социальных норм были также самопроизвольно складывающиеся традиции, обычаи, в связи с чем эти общества называют в литературе традиционными обществами. Следование традициям и обычаям, которые также были полезны обобщением коллективного или локального опыта, осуществлялось в силу подражания, привычки поступать так, как поступают другие, как поступают все. Механизм подражания – один из древнейших психологических пластов общественного сознания, и именно он лежит в основе появления традиций и обычаев.

Наряду с организационными процессами формирования традиций, обычаев, обрядов, присваивающая экономика на некоторых этапах своего развития знала и сознательное, творческое создание норм.

В доклассовом обществе были дополитические властные (потестарные) органы, которые тоже вырабатывали нормы. Эти нормы по объекту регулирования можно условно разделить на нормы земельные, имущественные, уголовные, а по субъектам – на нормы родственных отношений, брачно-семейные, групповые, межгрупповые. Были в этом обществе и своеобразные «процессуальные» нормы. Например, нарушение разбиралось и наказание назначалось самим коллективом, причем не только в лице старейшин и вождей, но и ближайшими родственниками виновного или пострадавшего. Это еще один важный элемент регулятивной системы присваивающих обществ. Хотя сегодня и остается бесспорным тезис о добровольном выполнении правил поведения в присваивающих обществах в силу привычного понимания полезности этих правил и подражания, но вместе с тем и эти общества знали различных нарушителей брачно-семейных отношений, нарушителей пользования участками территорий, тотемных систем. В этих случаях к нарушителям применялись суровые наказания, вплоть до лишения жизни. Санкции имели свою структуру: общественное порицание, изгнание из общины, нанесение телесного повреждения, лишение жизни, – вот наиболее типичные их формы.

Правила (нормы) поведения в доклассовом, догосударственном обществе не могут быть отнесены ни к категории правовых, ни к категории моральных норм. Они имеют характер мононорм, т.е. единых, еще не расчлененных специфических норм первобытного общества. Мононормы отличаются от права, которое как иное состояние регулятивной системы появляется лишь на следующем этапе развития общества, в его классовой, государственно-организационной форме. Отличаются они и от морали. В частности, их исполнение обеспечивается не только общественным порицанием, что характерно для морали, но и наказанием на основе твердо фиксированных санкций.

Мононормы нельзя делить на институциональные, т.е. выработанные и санкционированные особыми органами, и на неинституциональные, т.е. выработанные и выполняемые одними и теми же общностями. Мононормы содержат и те, и другие основы своего появления, тогда как право – продукт в основном институционального, а мораль – неинституционального происхождения.

Мононормы находятся в органичной связи с экономикой и идеологией присваивающего общества, в котором человек является еще частью природы. Он присваивает естественные готовые продукты, и именно это закрепляется, прежде всего, в идеологической и в социально-регулятивной системах.

Новая организация производственной деятельности (ее усложнение, появление новых управленческих функций), возникающая на этой основе новая социальная дифференциация общества, становление раннеклассовой структуры, при которой происходит отделение верхушки от рядовых общинников, от массы производителей, неучастие верхушки в материальном производстве, новые формы собственности, а также возникновение и присвоение прибавочного продукта ведут к появлению новых качеств регулятивной системы.

Появившееся сначала в зачаточной форме в раннеземледельческих обществах позитивное обязывание (правила ведения сева, ухода за урожаем, его сбора, распределения и т.п.) становится одной из характеристик регулятивной системы раннеклассового государства.

Мононормы присваивающих обществ под воздействием социально-экономических и политических условий классового общества перерастают в нормы права и морали производящих обществ как путем «расщепления» на эти нормы, так и путем появления новых позитивно обязывающих норм, обусловленных организацией земледелия, скотоводства и ремесла.

Регулятивная система раннеклассовых обществ обретает новую структуру и по форме выражения, и по процедурам, и, наконец, по средствам обеспечения (санкциям) по сравнению с предшествующей регулятивной системой. В ней возникает специальный и весьма мощный пласт норм, которые по всем характеристикам отличаются от социальных норм присваивающих обществ. Иными словами, появляется право.

4. Пути и формы возникновения государства у различных народов

Восточный (азиатский) путь возникновения государства. Самые древние государства возникли около 5 тысяч лет назад в долинах крупных рек: Нила, Тигра и Евфрата, Инда, Ганга, Яндзы и др., т. е. в зонах поливного земледелия, которое позволило за счет повышения урожайности резко повысить производительность труда. Именно там впервые были созданы условия для возникновения государственности: появилась материальная возможность содержать ничего не производящий, но необходимый для успешного развития общества аппарат управления. Поливное земледелие требовало огромных по объему работ: строительства каналов, дамб, водоподъемников и других ирригационных сооружений, поддержания их в рабочем состоянии, расширения ирригационной сети и т.п. Все это определяло, прежде всего, необходимость объединения общин под единым началом и централизованного управления, поскольку объем общественных работ существенно превышал возможности отдельных родоплеменных образований. Вместе с тем все это обусловило сохранение сельскохозяйственных общин и соответственно общественной формы собственности на основное средство производства - землю.

В это время наряду с развитием экономики происходят и социальные изменения. Поскольку, как и прежде, все произведенное обобществляется, а затем перераспределяется, и это перераспределение осуществляется вождями и старейшинами (к которым позднее присоединяются служители культа), то именно в их руках оседает и скапливается общественное достояние. Возникают родоплеменная знать и такое социальное явление, как «власть-собственность», суть которого в распоряжении общественной собственностью в силу нахождения на определенной должности. Наряду с этим в связи со специализацией управления и повышением его роли постепенно увеличивается доля родоплеменной знати при распределении общественного продукта. Управлять становится выгодно. А поскольку наряду с зависимостью всех от вождей и старейшин «по должности» появляется и экономическая зависимость, то продолжающая существовать «выборность» этих лиц становится все более формальной. Это приводит к дальнейшему закреплению должностей за определенными лицами, а потом к появлению наследования должностей.

Постепенно родоплеменная знать превращается в обособленную социальную группу (класс, сословие, касту), осуществляющую управление, которая все более отделяется от остальных членов общества, приобретает собственные, не совпадающие с обществом интересы.

Такой (восточный, или азиатский) путь формирования государственности отличался, прежде всего, тем, что политическое господство возникло на основе отправления какой-либо общественной функции, общественной должности. В рамках общины основным назначением власти становилось и управление особыми резервными фондами, в которых концентрировалась большая часть общественного избыточного продукта. Это привело к выделению внутри общины особой группы должностных лиц, выполняющих функции общинных администраторов, казначеев, контролеров и т.п. Нередко административные функции совмещались с культовыми, что придавало им особый авторитет. Извлекая из своего положения ряд выгод и преимуществ, общинные администраторы оказывались заинтересованными в закреплении за собой этого статуса, стремились сделать свои должности наследственными. В той мере, в какой им это удавалось, общинное «чиновничество» постепенно превращалось в привилегированную замкнутую социальную прослойку - важнейший элемент складывающегося аппарата государственной власти. Следовательно, одной из главных предпосылок как государствообразования, так и образования классов «по восточному типу» было использование властвующими слоями и группами сложившегося аппарата управления, контроля над экономическими, политическими и военными функциями.

Экономика основывалась на государственной и общественной формах собственности. Существовала там и частная собственность - верхушка государственного аппарата имела дворцы, драгоценности, рабов, однако она (частная собственность) не оказывала существенного влияния на экономику: решающий вклад в общественное производство вносился трудом «свободных» общинников. Помимо всего, «частный» характер этой собственности был весьма условен, поскольку свою должность чиновник терял обычно вместе с имуществом, а нередко и вместе с головой.

Не оказывала серьезного влияния на экономику и частная собственность других групп: купцов и городских ремесленников. Во-первых, она, как и ее владельцы, находилась в безраздельной власти монарха. Во-вторых, она также не играла решающей и даже важной роли: собственность купцов была связана не со сферой производства, а с распределением, ремесленники же, проживающие в городах, вносили в общественное производство заметно меньший вклад, чем общины, тем более что в состав последних входило немало ремесленников.

Восточные государства некоторыми своими чертами существенно отличались друг от друга. В одних, как в Китае, рабство носило домашний, семейный характер. В других, как в Египте, было много рабов, которые наряду с общинниками вносили значительный вклад в экономику. Однако, в отличие от европейского, античного рабства, основанного на частной собственности, в Египте рабы в подавляющем большинстве были собственностью государства (фараона) или храмов.

Вместе с тем все восточные государства имели много общего в главном. Все они были абсолютными монархиями, деспотиями; обладали мощным чиновничьим аппаратом; в основе их экономики лежала государственная форма собственности на основные средства производства («власть-собственность-власть»), а частная собственность имела второстепенное значение.

Восточный путь возникновения государства представлял собой плавный переход, перерастание первобытного, родоплеменного общества в государство.

Основными причинами появления государства здесь были:

а) потребность в осуществлении масштабных ирригационных работ в связи с развитием поливного земледелия;

б) необходимость объединения в этих целях значительных масс людей и больших территорий;

в) необходимость единого, централизованного руководства этими массами.

Государственный аппарат возник из аппарата управления родоплеменными объединениями. Выделяясь из общества, государственный аппарат становился во многом противоположным ему по своим интересам, постепенно обособлялся от остального общества, превращался в господствующий класс, эксплуатирующий труд общинников.

Восточное общество было застойным, стагнационным: на протяжении веков, а иногда и тысячелетий, оно практически не развивалось. Так, государство в Китае возникло на несколько веков раньше, чем в Европе (в Греции и Риме). Хотя в Китае имели место существенные социальные потрясения (иностранные завоевания, крестьянские восстания и т.п.), однако они приводили лишь к смене царствующих династий, само же общество вплоть до начала XX в. оставалось в основном неизменным.

Свои особенности имело формирование государств в Африке. Верховная власть была выборно-наследственной, система управления строилась на геронтократическом принципе для нижних уровней, на аристократическом (меритократическом) - для более высоких. Кроме того, правители ранних государств Африки были связаны системой ограничений: в передвижении, в контактах с населением, что вытекало из представлений об их сакральности; в принятии важнейших решений, т.к. существовал известный противовес их власти в лице совета из представителей родовой знати. В целом же и в этом регионе земного шара процесс монополизации функции общественного управления общинной верхушкой, т.е. зарождение государства, при отсутствии частной собственности на основные средства производства и разделения общества на социальные классы являлся типичным, определяющим в становлении государственности, естественный ход которого был нарушен в результате колонизации материка

Западный путь возникновения государства. Ведущим государствообразующим фактором на территории Европы было классовое разделение общества. В свою очередь, это обусловливалось тем, что здесь на стадии протогосударства, формой которого была «военная демократия», происходило интенсивное формирование частной собственности на землю, а также на другие средства производства: скот, рабов.

В наиболее чистом виде это можно наблюдать на примере Древних Афин.Уже на раннем этапе разложения общинного строя наблюдается экономическое неравенство: у аристократов земельных наделов, рабов, скота, орудий труда больше, чем у рядовых общинников. Наряду с рабством, носившим преимущественно патриархальный характер, когда рабы использовались в качестве домашней прислуги и не были основной производительной силой, появляются наемный труд, батрачество безнадельных общинников. По мере развития частной собственности растет влияние экономически сильной группы, которая стремится ослабить роль народного собрания, базилевса (выступавшего военноначальником, верховным жрецом, верховным судьей) и передать власть своим представителям. Трения между наследственной аристократией и массами отягощались борьбой за власть другой группы обладателей частной собственности, нажитой морским грабежом и торговлей. В конечном счете, наиболее богатые собственники и начали занимать ответственные государственные должности - господство родовой знати было ликвидировано.

В Древнем Римепроцесс формирования классов и государства в силу ряда причин тормозился и переходный к государству период растянулся на столетия. В длившейся 200 лет борьбе между двумя группами свободных членов римского родоплеменного общества плебеи вырывали у патрициев одну уступку за другой. В результате этих побед общественная организация Рима стала обладать значительной демократичностью: утвердилось равноправие всех свободных граждан, закрепился принцип, согласно которому всякий гражданин был одновременно земледельцем и воином, установилось и весомое социально-политическое значение сельской общины, которая всегда оставалась собственником общинной земли. Все это замедляло развитие имущественного и социального неравенства в среде свободных граждан и формирование частной собственности как важного фактора классообразования.

Положение качественно изменилось лишь к концу II в. до н.э. с началом массового обезземеливания крестьян-общинников. С другой стороны, в результате непрекращающихся завоеваний в городах и сельских местностях скапливается такая масса рабов, что римская семья, которая традиционно выполняла децентрализовано функцию подавления и удержания в повиновении несвободных, оказалась не в состоянии ее осуществлять. В конце концов, необходимость умерять столкновения различных социальных групп необъятной империи и удерживать в повиновении подвластные и зависимые эксплуатируемые народы привела во II в. до н. э. к созданию мощной государственной машины.

Несколько иным путем шло становление Франкского государства. Германские племена долгое время служили поставщиками рабов для Рима. Если само положение Греции и Рима способствовало ускоренной ломке патриархального строя, то эти же естественные условия в Германии до определенного момента создавали возможности для некоторого развития производительных сил в рамках родового общества, тогда как рабовладение, в том виде, как оно существовало в Средиземноморье, было экономически даже невыгодно. Разорявшиеся общинники попадали в зависимость от богатых, а не в рабство, что способствовало длительному сохранению коллективной формы хозяйствования. Военные потребности, а также полукочевое земледелие способствовали сохранению коллективной формы общественно-хозяйственной организации, в которой рабам просто не могло быть места. Поэтому там имущественная дифференциация и социальное расслоение привели постепенно к формированию протофеодального общества.

Завоевание франками значительных территорий Римской империи, с одной стороны, со всей очевидностью показало неспособность родоплеменного строя обеспечить господство на них, что стимулировало образование государства раннефеодального типа. С другой стороны, это завоевание разрушило рабовладельческие порядки и ускорило переход к феодализму на земле Римской империи.

Западным путем развития шло развитие и других государств, таких как Древняя Русь, Ирландия и др.

Вопросы для самоконтроля:

1. Почему юристу необходимы знания о первобытнообщинном обществе?

2. Опишите организацию первобытной общины.

3. В чем заключается сущность власти как социального явления, каковы его проявления в первобытном обществе?

4. Каковы особенности общинно-родовых норм?

5. Чем сходны и чем отличаются «родство крови» и «родство интересов»? Аргументируйте свою точку зрения.

6. Каковы основные предпосылки разложения первобытнообщинного общества?

7. Опишите суть общественного разделения труда.

8. В результате чего стало возможным становление частной собственности в человеческом обществе?

9. Какие виды эксплуатации известны эпохе классообразования?

10. В чем отличие кабальничества от данничества?

11. Найдите в тексте описание обычая «потлача». Есть ли у нашего народа что-то подобное?

12. В чем суть домашнего (патриархального) рабства?

13. Чем была вызвана необходимость укрепления власти в период складывания государства?

14. Какие формы протестарной организации власти вы можете охарактеризовать?

15. Чем детерминировано усложнение регулятивных начал в результате «неолитической революции»?

16. Объясните понятие «мононормы».

17. Объясните суть азиатского (восточного) пути возникновения государства.

18. В чем отличие западного пути возникновения государства от азиатского?

*Экзогамия (от греческого ехо – вне и gamos – брак) – запрещение вступать в брак внутри своей группы и предписание браков с членами другой или других групп.

* Сегментарная организация (от лат. segmentum – кусок) – система раздела рода и (или) общины на подгруппы, которые, в свою очередь, делятся на меньшие звенья.

* Бигмен (от англ. bigman – большой человек) - мужчина, пользующиеся особым влиянием и фактически являющийся лидером в общине.

* Эгалитарное общество (от франц. egalitire – равноправный, уравнительный) - принятое в западной науке обозначение первобытного общества, не затронутого процессом социального и имущественного расслоения.

* Потестарная организация (от лат. – власть) – термин, обозначающий организацию власти в догосударственном обществе.

[1] См. подробнее: Венгеров А. Б. Теория государства и права: Часть II. Теория права. Том I. Москва; «Юрист», 1996.